ВИЧ. Глава девятая. Окончательный диагноз

Для верности я подождал начала ноября. Выбил из Эдика ещё три дня и поехал в Орёл. Всю ночь в поезде я проворочался: только приходил сон, как в голове возникали самые страшные варианты событий.

Результат отрицательный. Меня ведут на допрос. Здоровый, небритый мужик в белом халате, явно с чужого плеча, выуживает из меня информацию: с кем я переспал, подсовывает разные фотографии и настойчиво требует правды. На всех фотографиях — Чолпон. Я всё отрицаю, но мужик кивает на аппарат, стоящий в углу. Там загорается всё больше и больше красных светодиодов, подтверждающих мою ложь. Появляется полицейский в форме, гремит наручниками.

Я просыпаюсь. Позвякивает в пустом стакане чайная ложка. Аккуратно вынимаю её из стакана и кладу на салфетку. Переворачиваюсь на другой бок.

Протягиваю руку за результатом. Дородная тётка с шиньоном прижимает мою руку к столу, её обхватывают мягкие, но надёжные обручи, не пошевелиться. Тётка машет листом перед глазами, на листе — жирный красный плюс. Достаёт из стола что-то, похожее на маленькую дрель, только с иголкой и, высунув багровый язык, начинает татуировать на моей руке три буквы диагноза. Жало инструмента обжигает кожу.

Я просыпаюсь. Рука неудобно вывернулась и упёрлась тыльной стороной в багажную сетку, царапаясь об крепления.

Разбитый и невыспавшийся, я вышел из вагона в холодное утро. Хрустнула под ногами льдинка.

— Больница на Лескова, — сказал я, усаживаясь в прокуренный салон такси.

***

Несколько раз я пытался сдать анализы в Петербурге. Находил клинику, узнавал часы работы. Но проходил мимо. Курящий на крыльце человек казался мне сослуживцем. Пробегавший мимо первоклассник с портфелем — сыном. А вон та дама в синем пальто…

Нет, нет. Надо ехать в другой город, где тебя никто не знает. Не хочу врать, выкручиваться, придумывать поводы, по которым я мог зайти в клинику. Пусть где всё началось — там и закончится.

По темноватой, захламлённой больничным оборудованием, лестнице я поднимался на последний этаж. Все другие этажи, имевшие выход на эту лестницу, были заколочены — правильно, мы изгои.

Взобравшись на свою личную Голгофу, я толкнул дверь. Коридор, старенькие стулья вдоль стен, окошко регистратуры. Объявление, что анализ крови на ВИЧ для граждан РФ бесплатный и анонимный. Интересно, как они определят гражданство и сохранят анонимность? А, мне уже всё равно.

— Анализ на ВИЧ здесь? — буркнул я в окошко.

Пожилая женщина, не поднимая глаз, ответила:

— Здесь. Гражданин России? В четвёртый кабинет.

Вот и вся проверка. Около кабинета молчаливая очередь из трёх мужчин. Каждый сидит отдельно, уткнувшись в телефон.

— В четвёртый кто последний? — сипло спросил я.

Ближний ко мне мужчина уронил, не поднимая глаз:

— Никто, все в пятый.

Захожу, теребя в руках снятый шарф. Обычный кабинет с разномастной мебелью, за столом — довольно милая блондинка средних лет.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. Первый раз на анализ? Вот, возьмите анкету и заполните. Присаживайтесь.

Меня колотило после уличного холода и перед неизвестностью. Дешёвая авторучка царапала бумагу, изредка прерывая линию пунктиром. Хорошо, что много писать не надо — в основном в анкете варианты ответов, где надо в нужном месте поставить отметку.

Возраст. Пол… Образование… Семейное положение, жилищные условия… Употребляли ли наркотики инъекционным путем… Какое количество половых партнеров было за последние 12 месяцев, мужчин, женщин… Пользовались ли презервативами при половых контактах за последний год…

Даже в анкете я не смог признаться. Холост. Один партнёр. Да. Словно это может как-то уберечь меня. Врачихе и так всё понятно: ещё один поклонник свободной любви. Хорошо хоть обручальное кольцо заныкал.

— Заполнили? Вот вам талон. Идите дальше по коридору, в лабораторию. Запомните свой номер, вот он, в углу, отдайте листок медсестре. Результаты завтра, в этом кабинете, по номеру.

— Завтра? Спасибо.

Я вышел. Одинадцать. Я пришёл к открытию. Почему одиннадцать? Одиннадцатый за эту неделю? На этот вопрос я так и не узнал ответа.

***

В воздухе резко запахло спиртом, приятный холодок в локтевом сгибе возник всего на пару секунд и тут же сменился резкой болью: в руку ловко вошла стальная игла, противно скрипнув, проходя тонкую кожу и стенку вены. Медсестра ослабила медицинский жгут и от плеча к предплечью прокатилась горячая волна.

Поршень пятикубового шприца медленно пошел вверх, поднимая за собой мою тёмно-красную, почти чёрную, при свете пасмурного утра, кровь.

— Держите, согните руку в локте, — упал на место укола комок ваты.

Медсестра отошла к столу, выдавила кровь в пробирку и сунула шприц в какой-то аппарат. Затрещало, запахло горелым и электрическим.

— Утилизация, — понял я.

***

Одиннадцать, одиннадцать. Одиннадцать утра.

Вчера я зашёл к Лёхе и Егору — тем самым полиграфистам, которые купили нашу программу в июле. Ребята обрадовались, похвалили нашу систему, задали несколько технических вопросов и пригласили вместе отобедать.

Обед снабжался возлияниями, плавно перетёк обратно в офис. Появились пиво и пицца. Банкет продолжился до вечера. После прощания я побрёл в гостиницу, по пути захватив ещё спиртного: перед смертью — то бишь диагнозом — не надышишься.

В гостинице я продолжил пить один на один. Кидал монетку: не угадал. Пасьянс на телефоне тоже не сошёлся. Искусственные гостиничные ромашки в вазе я обрывать не стал — хватило ума.

С трудом удержался, чтобы не позвонить Чолпон. Мы договаривались, что я сообщу ей о приезде, но в эту реку я должен был вступить один. Что это меняет, я точно не знал, но чувствовал, что так надо. Рухнул на кровать заполночь и, дожигая оставшиеся нервы мыслями, заснул.

И вот уже одиннадцать часов, где-то в недрах больничной картотеки лежат результаты моего анализа, а я только проснулся. Лежу, гляжу в потолок. Никуда не спешу — всё перегорело вчера, и на сегодня сил уже не осталось.

***

От гостиницы до клиники я пошёл пешком. Вчерашний холод сменила небольшая оттепель, небо затянуло серой хмарью. Люди спешили по делам, хлопотали на деревьях птицы, деловито шныряли по переулку дворовые коты.

Заглянул в пустынный городской парк, вышел к реке. Несмотря на будний день на противоположной стороне, на стрелке, суетилась свадьба: нарядные молодожёны, окружённые друзьями и близкими, пили шампанское и фотографировались.

Пахнуло детством: свежеиспечённым сдобным тестом. Выйдя из парка, я нашёл источник запаха — городской хлебокомбинат. Вот и памятник чернобыльцам, вот вывеска клуба, где мы познакомились три месяца назад, но, кажется, уже прошла целая жизнь. Потрёпанные временем и погодой пятиэтажки — здесь можно бы было свернуть во дворы и срезать путь. Но я не хотел. Я шёл, прощаясь с неизвестностью.

Вот серое, в свете пасмурного дня, унылое здание больницы. Отдельное крыльцо с незаметной табличкой, которое я вчера долго искал. Лестница, этажи. Дверь в четвёртый кабинет. Тук-тук. Войдите.

***

Врач сегодня была другая, плотнее, круглее и темнее.

— Здравствуйте. Вчера сдавал анализы. Номер одиннадцать.

Девушка достала из папки стопку бланков, перебрала их и протянула мне один:

— Смотрите.

Буквы запрыгали у меня перед глазами. Вот номер. Вот какой-то печатный текст. Вот внизу, в типографском прочерке слово: «отриц». Отрицательный. Результат отрицательный.

— Посмотрели? Верните, пожалуйста.

— Да, с-спасибо, — я отодвинул от себя листок.

— Рекомендую сделать повторный анализ месяца через три.

— Да-да, — поднял я с пола упавший шарф, скомкал его и поспешно вышел из кабинета.

Пока я находился в больнице, на улице пошёл первый снег. Крупные мокрые хлопья уже накрыли землю, похоронив под собой асфальт, газоны и даже редкие лужицы. Я шел по улице. Просто шёл вперёд, навстречу снегу. Чистому, белому. Сзади меня оставались следы, нарушавшие белизну покрова и проявляющие таившуюся под снегом липкую грязь, но назад я не оборачивался.

Остановившись на аллее, где намело столько, что носы моих ботинок утонули в снежном одеяле, я достал телефон.

— Привет. Звоню сообщить: результат отрицательный. Прощай.

— Витя, я…

Нажав кнопку отбоя, я присел на скамейку. Снял заднюю крышку смартфона, батарею, вытащил SIM-карту. Маленький прямоугольничек с решеткой металлических контактов, связь с чудовищным, выматывающим прошлым. Карта полетела в снег. Крохотное окошко на месте её падения тут же замёло порывом ветра. Как будто и не было ничего.

Я шёл на вокзал: поезда до Москвы здесь ходят часто, а уж оттуда в Петербург я как-нибудь доберусь.

ВИЧ. Глава девятая. Окончательный диагноз обновлено: 12:37, 13 декабря 2018 автором: Иван Правдоруб