Хотел написать этот пост в субботу, но алкогольный делирий сказал: «Сиди, пей, не дрыгайся». Поэтому мои воспоминания об Ильиче выходят с опозданием, сегодня.
Да, был и я когда-то пионером. Собственно, почему был? Я — вечный пионер, заместитель председателя совета отряда. А председатель, кстати, был очень даже ничего, но поцеловать так и не позволила.
Но это всё лирика. В предсмертной агонии КПСС начала 90-х образовательные учреждения, несмотря ни на что, продолжали следовать заветам Ильича, требовать ношения галстуков и проводить всякие ленинские конкурсы в конце апреля.
Однако, всякие новые веяния уже вступали в силу, поэтому в жюри поэтического конкурса чтецов стихотворений о Ленине сидел учитель географии и, кажется, ОБЖ.
Все участвующие подростки стандартно тараторят стишки а-ля «Ленин и печник» и вот выхожу я — весь в белом, с красным галстуком и отрывком поэмы «Владимир Ильич Ленин».
Читать с выражением я любил, и Маяковский железобетонными ступенями ложился в притихший актовый зал:
— Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше. Я боюсь — этих строчек тыщи, как мальчишкой боишься фальши…
Грохот нефальшивых аплодисментов, я раскланиваюсь: судя по всеобщему офигению первое место у меня в кармане.
Но география с жизнедеятельностью решает по-своему — маленький Ленин с кудрявой головой монотонным речетативом им больше по вкусу, а моя агрессивная канонада не удостаивается даже третьего места.
К горлу подкатывает комок. Кусаю себя за руку, чтобы не заплакать. В передних рядах, где сидят преподаватели, гул. Встаёт мой учитель русского языка и литературы — молодая Ирина Александровна Саенко — и, красная от возмущения, чётким голосом сообщает на весь зал, что она и её коллеги-литературоведы категорически не согласны с мнением жюри и решили учредить отдельный приз.
Жюри визгливо протестует, литературоведы молча встают и демонстративно выходят. Я вылетаю вон вслед за ними и прячусь в туалете, рыдая от всех чувств разом.
Приз мне вручили через пару дней, вызвав в учительскую: «1984 год» Джоржда Оруэлла, купленная вскладчину учителями русского языка и литературы.
Очень сильно для пятиклассника в 1990 году, поверьте. Почти на грани официально разрешённого. Почти КНИГА для Уинстона Смита. Я оценил.
Но больше всего я оценил, что за сопливого щегла вступилась целая группа взрослых учителей, которых я априори считал зашоренными надзирателями в этой тюрьме общеобразовательного типа.
И я верю, что даже когда наступит всеобщий пиздец, всегда найдётся такая «группа литературоведов». Не может не найтись.