Утреннее яркое горячее солнце заставляет нас проснуться в половину седьмого утра, хотя организм требует «еще пару минуточек» подремать. Но расслабляться некогда — у нас жесткий график, везде нужно успеть, а путешествия автомобильным транспортом не всегда предсказуемы.
На автозаправке, возле которой мы ночевали, в наличии оказался черный кофе из пакетиков и более менее приличный ватерклозет: еще бы посетители не имели бы привычки залазить на стульчак грязными ногами, копируя позу сидячего горного орла.
Но вот утренний туалет завершен, мы стоим возле автомобилей, обжигаясь из пластиковых стаканчиков: кто кофе, кто чаем. Вопрос о завтраке пока не рассматривается — все мы еще перевариваем поздний ужин в деревенском кафе. Рассаживаемся по машинам и, спустя минуту, с солнцем за спиной, уже мчим по трассе А2.
Ехать до ближайшего крупного населенного пункта — Тараза — почти два часа. А наши неуёмные натуры требуют больше развлечений, чем музыка в салоне автомобиля. Поэтому спустя некоторое время мы останавливаемся, чтобы пополнить флеш-карты наших камер новыми снимками. На этот раз фотообъектом становится проходящая близ трассы железная дорога.
Я же, помимо техно-сюжетов, балуюсь возможностями макросъемки, избрав объектом какую-то цветущую колючку.
Но вот и Тараз. Как и многие казахстанские города, он не раз менял название: Тараз, Аулие-Ата, Мирзоян — в честь первого секретаря ЦК КП(б) Казахстана, Джамбул — в честь казахского поэта и акына Джамбула Джабаева. В 1993 году название города переиначили на национальный лад — Жамбыл, а в 1997 вернули исконное — Тараз.
Город стоит на реке Талас, давшей название крепленому напитку моей юности — портвейну, выпускавшемуся под разными названиями в каждой республике: «777», «Агдам», «Солнцедар» и так далее. С автомобильного мостика, пересекающего эту спокойную и неширокую речку, я сделал умиротворяющий деревенский пейзаж. На горизонте — горный хребет, разделяющий Казахстан с Киргизией.
Кстати, такая близость нашего маршрута к границе плохо сказалась на балансе наших мобильных телефонов: аппараты то и дело «цеплялись» за сотовые вышки соседнего Кыргызстана, и, соответственно, включался автоматический роуминг. Благо, скоро мы с этим казусом разобрались, поставив наши мобильники на принудительное использование «домашней» сети.
В Таразе, часам к 10 утра, мы уже созрели до завтрака и стали высматривать по сторонам места общественного питания. К сожалению, несмотря на обилие всяческих придорожных кафе, ни одно из них еще не собиралось открываться в такой ранний час. Зато мы обнаружили интересный симбиоз ресторана-теплицы. Площадка перед этим заведением была оформлена с такой выдумкой, что мы не поленились рассмотреть ресторан поближе.
Банкетный зал был на удивление хорош — светлый, украшенный множеством живых цветов. Несмотря на начинающуюся жару, в помещении было прохладно, работали кондиционеры. А за стеклянной перегородкой начинался настоящий цветочный рай.
И на красоте можно делать деньги. Мы убедились в этом, когда направились в саму теплицу и увидели на дверях вот такое объявление.
Видимо, благодаря раннему посещению или по каким-то другим причинам, нам удалось беспрепятственно проникнуть внутрь «Зимнего сада» — в поле зрения никаких служителей теплицы видно не было — и сделать несколько фотографий.
В конце-концов нас заметил молодой человек в форме охранной организации «Кузет» и довольно вежливо попросил прервать фотосъемку и покинуть помещение. Мы были готовы оплатить и посещение, и съемку, но охранник посетовал, что в данный момент денег с нас взять некому — кассир еще не пришел.
Впрочем, мы и так уже удовлетворили свое любопытство, а поэтому без особого сожаления покинули этот цветочный рай.
От завтрака мы отказались, решив наверстать упущенное за обедом, и двинулись по уже ставшей родной трассе А2. Несколько десятков километров спустя не такая уж плохая дорога Тараз-Чимкент превратилась в отличную автомагистраль — тут идет строительство отрезка трассы «Западная Европа — Западный Китай».
Делают на совесть: сначала расчищают будущий участок от деревьев, затем разравнивают, засыпают землей и щебнем, разравнивают катком. Затем сверху раскатывают рулоны специального покрытия, а уж на него заливают бетонную подушку.
На сегодня уже готов первый участок в Южно-Казахстанской области, протяженностью 24 километра, который строила почти три года южнокорейская строительная компания. Интересно, проеду ли я когда-нибудь от Европы до Китая по четырехполосному бетонному шоссе, или это все так и останется мечтой?
Появляются холмы, дорога начинает извиваться между ними. Традиционный пейзаж — пасущаяся отара.
Но не только овцеводством единым живет южный Казахстан — по пути нам попадается свежескошенное пшеничное поле. Столбик, очевидно, обозначает владельца участка.
Сельскохозяйственная тематика настолько увлекает меня, что от репортажных я перехожу к художественным композиционным фотоснимкам.
По трассе встречаются посёлки. Их немного, дома в них ухоженные, чистенькие. Большинство из них сделаны из саманного кирпича, что в Азии очень практично: днём в них прохладно, а ночью — тепло. Свойство такого кирпича, сделанного из глины и соломы — вбирать в себя тепло в жаркий день и отдавать ночью, когда холодный горный воздух спускается с вершин в долину. Кроме того, такой дом легко нагревается печью.
Во дворах у многих — остатки былого парка советской сельскохозяйственной техники. С её помощью местные жители обрабатывают поля, собирают урожай.
В одном из аулов нас останавливают дорожные полицейские. Как это практикуется в южных республиках, «подаяния» водителей — одна из основных статей дохода сотрудника госавтоинспекции.
Иногда лучше просто отдать определенную сумму — 200-500 тенге — и полицейский отпустит вас с миром. А заартачишься — найдет массу поводов выписать официальный штраф за недоукомплектованную аптечку, нерабочий огнетушитель… да мало ли за что!
Константин — как негласный руководитель нашей группы — несколько минут «общается» с сотрудниками полиции, после чего возвращается с довольной улыбкой. Видимо, полицейские все же решили не «выжимать» деньги с наших брендованных внедорожников.
Едем дальше. На юге Казахстана очень большой процент казахов, поэтому большинство надписей не дублируются на русском языке — местное население в переводе не нуждается.
Вдали от крупных городов автозаправочные станции менее технократичны. Единственное их предназначение — обеспечивать автомобили топливом. А есть ли на АЗС мини-маркет или современная автозаправочная колонка — дело десятое.
В час дня мы, наконец, въезжаем в Шымкент. В моем подсознании он ассоциировался с каким-нибудь древним, ветхим городом. Но областной центр Южно-Казахстанской области оказался по-восточному пафосным и по-европейски красивым городом. И большим — по статистическим данным в нём проживают более полумиллиона человек.
Шымкентские водители — особая каста автолюбителей. За наличие в номерном знаке буквы «X», указывающей на принадлежность к Южно-Казахстанской области, их в других городах называют «иксменами». Они эмоциональны, как итальянцы и горделивы, как народ Кавказа: стоит тебе на секунду замешкаться на перекрестке, как сзади уже сигналят нетерпеливые автолюбители, кое-кто нетерпеливо высовывается из окна и кричит, призывая пошевеливаться.
Правила дорожного движения здесь чисто номинальны: я несколько раз замечал, как автомобили спокойно проскакивали перекресток на запрещающий сигнал светофора. А пешеходы же, видимо, уже привыкли разбегаться перед транспортом даже на пешеходных переходах. Про повсеместное пересечение двойных сплошных я и говорить не буду.
Миновав центральные улицы города, мы остановились у придорожного кафе. Солнце припекало немилосердно, автомобильный кондиционер еле справлялся с вязким горячим воздухом, поэтому мы хотели не сколько есть, сколько пить.
Кафе встретило нас уютным двориком с фонтаном и беседками-кабинками с топчанами. Наскоро умывшись и сполоснув руки в «бабушкином» умывальнике — вы, наверно, представляете, о чём я говорю — мы расположились в одной из беседок, на подушках, скинув обувь.
Константин сразу попросил официантку принести нам всем холодный местный квас, а уж потом принимать основной заказ. Спустя несколько минут перед нами появились запотевшие поллитровые кружки, отхлебнув из которых, мы пришли в неистовый восторг — квас оказался выше всяческих похвал: в меру холодный, сладковатый, тонизирующий и освежающий. Жажду мы утолили за несколько глотков, видимо, в отличие от заводских напитков, сюда не добавляют разные химические подсластители.
Как я уже упоминал выше, в южном Казахстане русский язык не в ходу. Поэтому нам пришлось помучиться, делая заказ на обед. Лагман-манты-шорпо — эти, можно сказать, национальные блюда, трудности не создали, а вот, объясняя, что такое бифштекс, нам пришлось вспомнить все свои знания казахского языка, а кое-что объяснить буквально на пальцах.
Но вот мы сыты и довольны. Южно-казахстанская сиеста вступает в свои права, мы клюем носами и решаем остаться в беседке еще на часик — подремать. К счастью, национальные традиции приема пищи способствуют послеобеденному отдыху, и мы растягиваемся прямо около стола, время от времени потягивая квас, который заказали уже по третьей кружке. Горячий ветер изредка врывается в нашу беседку, еще больше нагоняя лень. Но ехать надо.
Проводить нас из этого уютного кафе прилетела ласточка. Я запечатлел ее на фотокамеру, мы собрались и с неохотой побрели к автомобилям — предстоял еще довольно длинный путь к конечной цели нашего путешествия — Туркестану.
